— Вы нас перепугали, Михаил Сергеевич. Что с вами произошло?
— Отхожу сейчас после тяжелой операции на позвоночнике. Теперь вот нужно восстанавливаться...
— То есть операция прошла успешно? И вы сейчас в порядке?
— Порядок? Ну, скажем так... Восьмидесятилетний порядок... Хотя, конечно, беспорядка больше, чем порядка.
— Говорят, у вас грыжа была?
— Да. Но вообще трудно ее как-то однозначно назвать. Сначала сказали, что мне нужно одну операцию сделать, а потом оказалось, что две. Почти два часа все длилось, все было сложнее, чем предполагали. Но, в общем, ничего.
— Где вам делали операцию?
— В Германии, в Мюнхене, и сейчас я под Мюнхеном, в специальном поселении, где расположены службы выздоровления.
— Рана уже зажила? Какой диагноз вам поставили?
— Да, рана затянулась. А диагноз: затруднение прохождения иннервации мозговых путей.
— Что это такое?
— Когда грыжа передавливает нервные окончания и затрудняет передачу нервных импульсов к мозгу. Все там сдавило, и нужно было открыть...
— Сильно больно было?
— Ужасно. Врагу такого не пожелаю...
— И что сейчас говорят врачи?
— Что надо потихоньку восстанавливаться, тренироваться. Все, что не двигается, — умирает, все, что двигается, — живет. Это высказывание можно применить ко многим случаям.
— Сколько времени займет восстановление?
— В хорошем случае — два-три месяца, в плохом — полгода и даже год. Но будем надеяться на лучшее...
— Чем будете пока заниматься?
— Напишу книгу «Наедине с собой». Как закончу все эти дела больничные, выпущу ее в свет.
